Карочка - <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="ccbfb9a2a2b5e1aabeb9a5b88ca1ada5a0e2beb9">[email&#160;protected]</a> - Наследники

— Холодно… — вдруг прошептала Дежссика ему в плечо, и он еще сильнее прижал ее к себе. Судороги унялись, став лишь мелкой дрожью, ее ладони стали более теплыми. Гарри не знал, что сделать, что бы согреть ее, он лишь сильнее прижимал девушку к себе. Уткнувшись в ее волосы он подавил в себе желание заплакать. Комок в горле никак не хотел исчезать, холод пробирался от тела девушки к нему, но он чувствовал, как она постепенно согревается. Вдруг она завозилась.

— Гарри?…

Гарри чуть отстранился и посмотрел на Джес. Ее глаза были открыты и она, еще дрожа, смотрела на него.

— Как ты?… что ты?…

— Я увидел тебя в окно, — пожал плечами Гарри, накинув девушке на плечи теплое одеяло, — что тебе сказал Энтарион?

— Что исполнит мое желание… — обескуражено прошептала Джессика, — откуда ты?…

— Ко мне он тоже приходил, — перебил ее Гарри, снова обняв и положив подбородок ей на макушку, — желание осталось за мной…

— А я… — Джессика всхлипнула, — я попросила, что бы мама с папой… а он сказал, что это невозможно… и я… не выдержала…

— Потому что это была твоя последняя надежда, — подхватил Гарри, снова посмотрев ей в глаза, — Энтарион наверное не смог тебя вернуть в спальню, потому что ты отгородилась от него…

— Я была зла… — вытерла слезы Джессика, — на то, что сначала сказал, исполню все… а потом…

— Я же говорил тебе, что магия не может… да ладно. Все обошлось и видимо твое желание тоже осталось за тобой.

— Сейчас я хочу только умереть.

— Что?! — Гарри схватил девушку за плечи, — О чем ты говоришь?

— Ты же видишь, Гарри, — воскликнула Джес, — видишь, что война скоро начнется. Умрут столькие… друзья, родные… даже в словах Энтарона сквозило: «попросите что-нибудь, что бы потешится перед битвой с Темным Лордом, а потом и смертью». А я не хочу бороться. Не хочу жить во время войны. Почему другие должны умирать, а я должна жить? Я не хочу, слышишь?! Не хочу, не хочу!.. Мне плохо, все просто выворачивается от страха и единственное, что я чувствую, среди этой мерзости и пакости, которую я ненавижу, это…

Договорить эту речь она не смогла, так как Гарри, поняв, что не сможет дать ей пощечину, что бы истерика закончилась, закрыл ее рот поцелуем. Сначала она шокировано замерла, уперев ладони ему в грудь, но потом Гарри почувствовал, как ее маленькая ручка скользнула по его воротнику, шее, пальцы запутались в растрепанных черных волосах, а дальше уже не было ничего, только что-то большое и жаркое, огненным цветком распускавшееся в его груди.

— … то что я люблю тебя, — шумно выдохнула Джессика, когда они с трудом оторвались друг от друга.

— Я тоже, — прошептал Гарри, уткнувшись лицом в ее волосы, которые чудно пахли сиренью, — я тоже люблю тебя Джессика.

И они бы еще долго просидели так, обнявшись, если бы не услышали скрип двери. И уже спустя секунду они смотрели на Патрицию Кент, вошедшую в больничное крыло в одной полосатой пижаме. Ее ничего не видящие блеклые глаза смотрели прямо, но по вмиг расслабившимся плечам, Гарри догадался, что она поняла, что они здесь.

— Я знаю, как уничтожить Слизерина.

— Я знаю, как уничтожить Слизерина.

— Что? — переспросила Джессика, отпрянув от Гарри.

— Слизерина. Энтарион рассказал мне, — невозмутимо продолжила Патриция, повернувшись на голос.

— Ты наследница Хельги Хаффлпаф, — догадался Гарри.

— Да, — губы девушки тронула еле видимая улыбка, — он сказал мне. И то, что я могу пожелать все что хочу.

— И ты попросила рассказать как убить Слизерина? — голос Джессики дрогнул. Гарри понял почему — эта девушка могла попросить вернуть себе зрение, а она пожелала то, о чем они вдвоем даже не подумали, то, что понадобилось для мира, а не для нее самой.

— Да, — Патриция нащупала стул у кровати, на которой сидели Гарри и Джес, и опустилась на него, — Энтарион… почему столько людей называют себя одним именем?

— Потому что это не люди, — вздохнула Джессика, — это дух магии.

— И что он сказал тебе? — перебил девушку Гарри, — Как победить Слизерина?

— Что мы должны взяться за руки и мысленно призвать Белого Энтариона. Дальше он сказал, что мы обретем память и силы Основателей, но так же вместе с нами ее обретет и Темный Лорд, — Патриция помрачнела, — А потом мы должны объединить наши силы и направить их в Слизерина. Он сказал, что для этого нам нужно отдать все наши силы, — она перешла на шепот, — даже жизненные…

— И выжить после этого из нас троих сможет только Гарри, так как он самый сильный, — сухо продолжила Джес, — что бы тут же убить Темного Лорда и…

— …умереть от потери сил, — закончил Гарри, нащупав руку Джессики и сжав ее, — Последняя битва?

— Такова наша судьба, — склонила голову Патриция, — Мы должны сделать все, что бы закончить войну.

— Когда начнем? — оглядел девушек Гарри.

— Дождемся Рождества, — прошептала Джессика.

Всего два слова. Всего два слова обрушили на Гарри весь ужасный смысл происходящего. Дождемся Рождества. Последнего праздника в этом мире. Детского праздника, полного надежд на светлое будущее. Когда все становятся детьми, распаковывая блестящие подарки. Праздник детства, которое прошло и не вернется. Последний кусочек счастья перед последней битвой и смертью. Гарри оглядел девушек, застывших с печальной задумчивостью на лицах.

— Дождемся Рождества.

Никто так и не узнал, что случилось с этими тремя. В ту злосчастную субботу ученики Хогвартса проснулись, как ни в чем не бывало. Для них это был обычный выходной, когда можно вытянуть ноги и сыграть в шахматы или плюй-камни. Для них все было светло и радужно. И мир не переворачивался, и не нужно было судорожно вдыхать последние ароматы жизни. Как же Гарри завидовал им. Обычным школьникам. Завидовал их простоте и лишенности тяжелых предназначении. Их жизни были счастливы и беззаботны, а его… его жизнь была кончена. И эта мысль корчила его душу агонией разочарования. И никто этого не замечал. Кроме Джессики и Патриции. Рон с Гермионой, давно увлеченные лишь друг другом, посоветовали ему подышать воздухом, потому что он очень мрачен. Невилл спросил, не умер ли кто. А Реббика похлопала его по плечу и сказала, что неудачи в любви случаются… Гарри лишь отмахивался. Все что ему было нужно — это побыть с Джес. И она чувствовала это. За завтраком, покинув преподавательский стол, она садилась рядом, и Гарри был счастлив лишь от волнующей прелести случайных прикосновений, безмолвных многозначительных взглядов и улыбок, упоительного молчания и вдыхания аромата ее мягких волос, всегда отдающих весенней сиренью… Оказалось таким счастьем сидеть рядом, соприкасаясь под столом коленями, и сталкиваясь локтями и ощущать идущее от нее тепло. Между уроками ему не удавалось уличить минуты, что бы встретится с ней, но после них, он часто с трепетом ожидал ее в библиотеке. Надо было быть осторожными — заподозри что-нибудь профессора, Джессику сошлют на какое-нибудь задание и тогда весь их план разрушится, как карточный домик. Часто они встречались с Патрицией. Им было о чем поговорить — о прошлом, о настоящем. Патриция рассказала им, что у нее есть способность залечивать маленькие порезы и синяки. Джессика сказала, что это дар целителя, наверняка передавшейся девушке от Хаффлпаф, так как Основательница была целителем. Часто, выходя на улицу, они обсуждали секрет Энтариона. Вскоре они пришли к выводу, что именно этот странный дух дает силы рождающимся младенцам, выбирая, кому иметь магию, кому нет. Иначе бы ни сквибов, ни маглорожденных не было…